Человек в змеиной коже
В свое время писательство помогло мне подняться над косностью бытия в украинском захолустье. Там каждый думал о еде, и я тоже. Правда, готовить научилась поздновато. Меня к еде как бы не допускали, ожидая, что я сама начну вникать. А мне было неинтересно. И лишь мамина болезнь заставила это сделать - вопреки уверенности взрослых в том, что я обязательно все испорчу. Тогда я совершенно не думала ни о тетрадках с романом, ни о рисунках. На моих плечах две недели был дом, сестра-первоклашка и отец, работающий допоздна. Я так бы и жила, пока мама не вернется из больницы, но нас отправили к бабушке. Было ой как комфортно, да и обидно - что ж я, опять, получается, не взрослая? А бабушка, буквально через две недели после нашего приезда, слегла - и вот, получай, деревня, трактор. Страшно гордая вновь обретенной самостоятельностью, дня три я вела домашнее хозяйство без водопровода и туалета, - и, наконец, услышала, как бабушка говорит по телефону маме, что я сварила "непоганий супчик"...
